Между той газетой, что была в наши дни и нынешней – большая разница. В наше время районная газета была органом исполкома и райкома партии. Это финансов газете не добавляло, но накладывало двойную ответственность на ее сотрудников. Как ни как два руководящих органа присматривали за тем, что печаталось на страницах «районки». Нередко из типографии свежий номер газеты сразу попадал на стол первого секретаря райкома или председателя исполкома. Бывали случаи, что тот или иной материал снимался с печати, а то и весь тираж переверстывался. Особенно ответственными были номера, посвященные красным датам календаря, когда печатались призывы КПСС.

Но и в обыденной жизни за публикациями присматривало «недремлющее партийное око». Запомнился такой случай. Мне, как отцу троих маленьких детей, чтобы купить молоко, приходилось каждый день выстаивать длинную очередь в продуктовую лавку. И хорошо, если удавалось купить 2-3 литра молока и немного сметаны. Магазин был один и те, кому «молочки» не доставалось, костерили руководителей района не стесняясь в выражениях. Я написал критический материал, что-то вроде фельетона. На следующий день меня пригласили к председателю райисполкома. Дело прошлое, не буду называть фамилию – в одном районе живем. Но досталось мне тогда здорово.

Весь материал был исчеркан красным карандашом: тут я проявил некомпетентность, тут – политическую близорукость, тут экономическую безграмотность и так далее, и тому подобное. Могли наказать не только по партийной линии, но и уволить с работы. На следующий день я пошел на прием к первому секретарю райкома.

– Район ежедневно сдает государству тонны молока. Мы победно рапортуем! – начал я. – Люди бросают производство, выстаивают очереди… Плодим недовольство… И это при том, что две-три фляги решают проблему.

Он понял, что я прав и распорядился добавить привоз молока в торговые точки.

Газета имела вес. По публикациям принимались меры. Была даже рубрика: «Газета выступила, что сделано». Нельзя сказать, что это действительно была четвертая власть, но с печатным словом считались. Журналисты участвовали во всех конференциях и заседаниях не только райисполкома, райкома, но и партийного контроля. На них нередко разбирались неблаговидные финансовые, экономические ошибки, проступки, а то и злоупотребления руководителей среднего звена. Все боялись огласки в районной печати.

Довольно престижным местом в то время была заготконтора. Она принимала довольно широкий ассортимент сельскохозяйственной продукции. Не только картошку, дикоросы, но и шкуры, дубкорье, ягоды и многое другое. За сданную продукцию отоваривали дефицитом: автомобилями, мотоциклами, бытовой техникой, настенными коврами… А там, где дефицит – там – движуха! Руководители заготконторы менялись с завидной скоростью.

По материалам очередного заседания партийного контроля я написал разоблачительный материал об очередном кандидате на выбывание из числа руководителей райзаготконторы. Не вижу своего материала ни в очередном, ни в последующих номерах… Я к редактору:

– Почему не ставите?

– Есть неточности. Надо поработать.

А тут встречается герой моего разоблачения и с иронией спрашивает:

– Ну что, обломился. Твой материал не будет опубликован, редактор получил свое вне очереди, может и тебе что надо?

Пришлось пригрозить, что направлю материал в «Известия» или «Правду».

Кстати, тогда это было престижно – напечататься в более тиражном издании.

Мои материалы издавались в «Омской правде», «Молодом Сибиряке», в «Сельской жизни», в новосибирских изданиях, звучали по областному радио. Однажды целая дискуссия развернулась в газете «Сельская жизнь». Материал назывался «Две цены». Я там писал о том, что вот, мол, в городе, люди забыли, что такое сапоги. Покупают их только, чтобы на пикник или в лес за грибами съездить. А доярка, скотник мало того, что вынуждены их носить круглый год, так еще и покупают их гораздо дороже. Несправедливо.

Газета сегодня отличается от «вчерашней» не только тем, что тогда она была более определенней, но и тем, что она опиралась на широкий круг внештатных корреспондентов. Везде у нас были свои активисты. В хозяйствах и на предприятиях нам помогали экономисты и бухгалтера, председатели сельских Советов, учителя, библиотекари, школьники… Выпускали тематические странички, проводили съезды внештатников, награждали лучших. Мне кажется, что тогда газета была более ориентирована на события внутри района, а сегодня – на то, что происходит в области. Как обеспечить освещение деятельности и выборы областной власти.

Я, например, старался найти «долгоиграющие» темы. Красивые усадьбы, трудовые династии, партизанское движение, история заселения района, Великая Отечественная война и многое другое. Часто писал об исчезающих деревнях, за это тоже вызывали «на ковер».

– Ну, что ты все «плачешь». Это объективный процесс.

Объективный-то он объективный, но и руководители к нему свою руку приложили, ускоряя его. Уберут из деревни начальную школу, магазин, ФАП, дойное стадо – и конец деревни.

Надо признать, что нынешняя газета продолжает традиции: старается освещать главные события в районе, не гоняется за сенсациями, рассказывает о тружениках села, публикует зарисовки. Превзошла предшественницу в освещении Великой Отечественной войны и истории села.

Константин ТИГОВ (10 лет работал в «Сибирском труженике» ответсекретарем и заместителем редактора, 7 лет корреспондентом, заведующим отделом в  городской газете г. Ноябрьска «Сверная вахта»).